Гарри Тертлдав
ДВА ВОРА

Алексей Комнин скрестил руки на груди. - Вы слышали мои требования, - сказал он по-арабски, на единственном языке, на котором могли объясняться он и соседи Нового Константинополя вниз по Реке. - Выполните их - или столкнетесь с последствия-ми.
- Вы неверные. Мы не намерены вам уступать. Идрис Алума был представителем султана борну в Но-вом Константинополе. Высокий, худощавый и черноволо-сый, он возвышался над Алексеем. Чтобы выразить презре-ние, он сплюнул к ногам басилевса.
Солдаты Алексея зароптали и угрожающе потрясли копьями с кремниевыми наконечниками. Алексей воздел ру-ку.
- Пусть язычник удалится с миром. Довольно скоро он пробудится, нагой и лысый, где-нибудь у Реки далеко отсю-да. - Он произнес это по-гречески, на языке, на котором его люди говорили между собой, а затем перевел для Идриса .Алумы.
Большой темнокожий человек с презрением рассмеялся.
- Может быть, тебя извлекли из ада, чтобы поселить ря-дом с нами здесь на Реке, христианский пес, но тебя, а не ко-го-то иного, обратит в бегство Аллах, когда встретятся наши воинства. - Он повернулся на пятках и удалился в направ-лении отрезка Речного берега, где жители повиновались сул-тану борну Мусе ар-Рахману.
Алексей наблюдал за ним, мысленно спрашивая себя, а не следовало ли дать солдатам возможность отвести душу. И тряхнул головой, ответив себе "нет"; он поступил правиль-но. Если бы Идрис Алума не вернулся в город борну, Муса отомстил бы, замучив Михаила Палеолога до смерти с по-следующим возрождением в иных краях, Алексей Комнин ничего не имел против убийства, но убийство без цели - это глупость и пустая трата сил.
Он повернулся к своему брату Исааку, который стоял, как обычно, по правую руку от него. Эти двое были почти близнецы, особенно с тех пор, как возвратились к жизни на берегу Реки в одном и том же юном возрасте. Оба они были чуть ниже среднего роста, но крепкие и мускулистые. У обо-их - узкие лисьи мордочки с широкими лбами; оба смуглые и черноволосые. Исаак чуть посветлей Алексея. Но лучше всего вы отличили бы одного от другого, если бы заметили, что черты Исаака более открытые и дружелюбные, чем алексеевы. Алексей правил во время своей достопамятной жизни; Исаак лишь помогал ему.
- Будет война, - сказал Алексей.
- Судя по всему, да, - согласился Исаак. - И война не из легких.
- Нет, - хмурь на лице Алексея была черной, точно борода, которую он больше не мог отпустить. Временами его раздражало, что без бороды он выглядит, как евнух. - По-чему мы воскрешены рядом с этими грязными мусульмана-ми? - Будь он менее благочестив, он поразился бы милости Божией. Вверх по течению от Нового Константинополя оби-тали краснокожие язычники, который хотели одного: чтобы их не беспокоили. И, поскольку с другой стороны располага-лись владения борну, басилевс счастлив был сделать им одолжение. Исаак сказал:
- Они неверные, но они отважны. Если мы встретимся с ними в открытом бою, мы потеряем множество наших луч-ших воинов, тех, без кого нам не обойтись. А это означает, что если кто-либо на этом участке Реки преуспеет в объеди-нении нескольких маленьких государств под своей рукой, мы окажемся под угрозой.
- Знаю. - Алексей опять нахмурился. Это его целью было господствовать над здешним участком Реки. Опираясь на ромейское большинство, он успешно подчинил себе мень-шее по численности сообщество земледельцев из Египта Птолемея III. Как только египтяне приняли христианство, они стали такими же добрыми подданными, как и его народ - возможно, и лучше, ибо их верность была прочнее. Некото-рые из них говорили по-гречески до воскрешения; а теперь греческим владели все.
- Войны ждать недолго, - предупредил брата Исаак. - Если мы не начнем ее по-своему, Муса ар-Рахман развя-жет ее так, как сам считает нужным, ибо он любит нас не больше, чем мы его.
- Это я также знаю, - ноздри Алексея раздулись, и он сделал долгий глубокий вздох. Он тут же вздохнул, выпус-кая воздух. Ему не хотелось говорить то, что требовалось сказать дольше. - И войну начнем мы, брат мой. Но преж-де, чем начнем, я намерен отправиться в Шайтаун.
Кустистые брови Исаака взлетели до линии волос.
- Ты хочешь снестись с этими... с послерожденными? Ни в одном греческом словаре не содержалось слова "опистапнропой" - люди, пришедшие после; население Но-вого Константинополя изобрело это словцо для обозначения обитателей Реки, которые жили на Земле много столетий спустя после их времени.
- Ведает Бог и святые, что я не питаю к ним любви, - признался Алексей. Послерожденных отличала слабость в вере; что делало их ненадежными, и тяга к оккультизму, что представляло опасность. Алексей еще раз вздохнул. - Но они соседствуют с борну с другой стороны. Если удастся привлечь их на свою сторону, язычники падут, точно созрев-шие колосья в пору сбора урожая.
- Давай удостоверимся, что жатва будет нашей, а не людей из Шайтауна, - предостерег Исаак. Наконец Алексей нашел в их беседе нечто забавное.
- Брат мой, я был басилевсом ромеев тридцать семь лет. Кто-нибудь хоть однажды перехитрил меня за все годы мое-го правления?
Исаак не ответил. Алексей знал, что ему нечего ответить. Алексей одолел мятежников из числа своего народа, турок, печенегов и норман; он даже преподал урок западным варва-рам, которые называли себя крестоносцами и забрал у них для ромеев большую часть земель, которые они отвоевали у сельджуков в Анатолии. Возможно, кто-то у бесконечной Реки и превосходил его хитростью, но он сомневался.
И словно прочитав эту хвастливую мысль в его уме, Исаак заметил:
- Тем не менее, будь осторожен. Шайтаунский басилевс не дурак.
- И это истинно. Хотя, он не именует себя Императо-ром. Он не франк, но пользуется одним из их титулов, и на-зывает себя мэром.
- Хотел бы я знать, почему, - протянул Исаак.
- А кто знает, почему послерожденные ведут себя так, а не иначе? - ответил Алексей. - Их обычаи еще непонят-ней, чем обычаи франков, и ты знаешь, каково мне об этом говорить.
Никаких франков не оказалось поблизости от них у Ре-ки, за что Алексей благодарил Бога. Немытые невежествен-ные, дурнопахнущие грубые дикари, которые имели любез-ное обыкновение убивать любого, кто оказывался у них на пути. Император потер голый подбородок.
- Так о чем шла речь? А, да, о послерожденных из Шайтауна. Ты знаешь, они выбрали своего мэра не за храб-рость, не по рождению и не в силу каких-то разумных при-чин. Нет, они велели всем, кто желал ими править, произно-сить речи, а затем выбирали из них одного, поднимая руки, мужчины и женщины, все вместе. Демократия. Так они это называют. Если ты спросишь меня, я скажу, что это чушь.
- Демократия, - Исаак сплюнул в грязь. На том грече-ском, на котором беседовали два Комнина, это слово означа-ло "власть толпы". Как указывал Алексей, это казалось бре-довым способом управлять государством, но Шайтаун про-цветал. Исаак добавил:
- Тебе действительно нужно отправиться туда самому?
- А кого бы ты предложил послать? - отпарировал Алексей. - Единственные двое, кому я доверил бы такое дело - ты и Михаил Палеолог. Если я вытащу Михаила из города борну, Муса, несомненно, догадается, какова моя цель. А ты, брат мой, лучше как солдат, нежели как посол. Не хочу проявлять к тебе неуважения, но, если ты станешь иметь дело с их мэром, он тебя проглотит, а твоими косточками по-чистит зубы.
Поскольку это было правдой, Исаак только и мог, что с укором взглянуть на брата. Он сказал:
- Как ты хотя бы предполагаешь добраться до Шайтауна? Ты отпустил Идриса Алому, и черные мусульмане вот-вот узнают, какие предстоят неприятности. И Муса ар-Рахман тоже не дурак. Он будет ждать, что ты попытаешься ударить его в спину подобным образом. Будь я на его месте я держал бы на Реке плоты день и ночь. Ты хочешь, чтобы тебя выудили и стали пытать, затем дали время выздороветь, а затем снова подвергли пыткам - и так до конца твоих дней, год за годом?
- Хочу ли я этого? Конечно, нет. Но мне нужно попасть в Шайтаун, и не думаю, что я мог бы сойти за истинного под-данного Мусы, чтобы пробираться через его владения. - Алексей рассмеялся. Исаак тоже, хотя больше в тон брату, нежели веселясь. Черные из племени Мусы ар-Рахмана со-ставляли около двух третей народа борну. Большинство ос-тальных были невысокими, золотокожими, плосколицыми и узкоглазыми. Надежды, что Алексей успешно сойдет за представителя тех или других, в сущности, не было.
- Отлично. Значит, придется плыть по Реке, но мне это тоже не нравится, - сказал Исаак. Алексей рассмеялся.
- Вот ты каков, кесарь византийского басилевса; если я пропаду, ты станешь императором. И все-таки, ты предупре-ждаешь меня. Что ты за брат, а? - Он знал, каков ответ: верный брат. Верный брат, особенно среди изменников-ромееев, дороже рубина. Это Алексей тоже знал. Он с искрен-ней теплотой хлопнул Исаака по спине.