* * *

- Между прочим, у меня есть мысль...
Буря улеглась незадолго до зари. Река бежала меж бере-гов, вздувшаяся и колышущаяся. По течению плыл всякий мусор: стволы деревьев, стебли бамбука, обломки разрушен-ных хижин, разметанных суденышек и плотов.
Исаак Комнин хихикнул.
- Если бы мусульмане вышли нынче ночью высматри-вать тебя, кое-кто из них утонул бы, и мы бы встретили не-сколькими меньше, когда пробил бы час.
- Что верно, то верно, - отозвался Алексей. - Я... - Его слова прервал утренний грохот грейлстоунов. Ослепительный синий огонь взметнулся в воздух на высоту в три человеческих роста. Когда он угас, население Нового Кон-стантинополя толпой подалось вперед, взглянуть, что сего-дня окажется в граалях. Алексей взял свой с неменьшим лю-бопытством, нежели остальные. Открыл державшуюся на петлях крышку и улыбнулся, когда густой аромат защекотал его ноздри. Черный хлеб, мед, овсянка с большими кусками моллюсков и тунца, легкий кувшинчик вина и набор кури-тельных палочек, которыми его народ, преимущественно торговал с теми, кто ими увлекался. И...
- Воспламенитель! - радостно воскликнул он. Его гра-аль принес лишь горсточку таких с момента воскрешения.
- Хороший знак, - согласился брат.
- Больше, чем знак, - ответил Алексей. - Это еще и доброе оружие. Сегодня вечером я возьму его вместе с но-жом. Если борну обнаружат меня, я спалю язык любого, прежде чем он криком предупредит остальных. - То была бравада, и он знал это. И все же новая вещь придавала уве-ренности, не появись она, он бы и не подумал, что она может пригодиться в пути.
Остаток дня он провел, обсуждая свои планы, пока его не затошнило от них, а Исаака еще пуще. Большая часть того, о чем они переговорили, имела отношение к событиям, которые вряд ли произойдут. Но Алексей в своей жизни на Земле видел достаточно маловероятных происшествий, что-бы полагать, что хотя бы некоторые из них вдруг да и стря-сутся: и, как правило, те, о которых вообще не подумаешь. Он был из людей, которые как можно меньше предоставля-ют случаю.
Солнце в красочном великолепии село за горы на западе. Когда сумерки сгустились, становясь ночью, Алексей спус-тился к Реке. Там его ждала команда во главе с братом. Ко-гда они принялись простираться перед ним ниц, он взмахнул рукой, давая понять, что этого не нужно.
- У нас нынче ночью много дела, друзья мои.
Он сдернул красновато-пурпурный набедренник - цве-та, какой в Новом Константинополе дозволялось носить только ему (любые куски ткани этого цвета, появлявшиеся в граалях, либо приберегались для него, либо использовались для внешней торговли). Теперь же император заменил его несколькими темно-синими длинными полосами ткани, так что остались видны только голова, ладони и стопы.
Ухая и ругаясь, все сообща спихнули в Реку большой тис. Последний канат из травянистого волокна, присоеди-ненный к дереву, не был обрублен, чтобы дерево не унесло течением. Исаак Комнин шлепнул Алексея по спине.
- Отправляйся с Богом, и пусть Он доставит тебя домой целым и невредимым.
- Ты так говоришь просто потому, что не хочешь обре-менять себя властью, - заметил Алексей. Исаак рассмеялся.
- Истинная правда, брат мой. Тростник не забыл?
- Здесь. - Алексей показал ему растение около двух локтей в длину. Это был, собственно, не тростник, который он срезал бы на Земле, а тонкий побег бамбука с продолб-ленными перемычками. Но он годился.
Алексей соскользнул в воду. Прохладная, но не ледяная. Басилевс ухватился за корень, волочившийся позади тиса. По команде Исаака один из его людей острым куском крем-ня перерезал последний канат. Тис медленно тронулся вниз по Реке. Берега заскользили мимо. Поселения в Новом Кон-стантинополе сосредоточились вокруг грейлстоунов. Как толь-ко грейлстоун, от которого он заряжал свой грааль, скрылся позади, все вокруг поглотила тьма - и так продолжалось почти милю. Алексей бросил взгляд на дальний берег Реки. Там горело даже еще меньше огней; обширный участок того берега населяли охотники и собиратели, еще более дикие, чем кочевники-печенеги. Они даже не отличались достаточ-ной свирепостью, чтобы стать достойными союзниками против борну; если бы да, то Алексей попытался бы с ними поладить. Что-то куснуло его за ногу. Он дернулся и замоло-тил ногами по воде. Каркун испустил скорбный зов, который дал имя этой рыбе, и со всплеском пропал. Они были тру-сишками и питались отбросами, и самих их не стоило есть, если находилось что получше. Алексей радовался; что изба-вился от этой дряни.
Могло оказаться похуже. К нему могла подплыть Ры-ба-Дракон. Обычно эти твари не нападали на лодки и людей на Реке. А если и да, пострадавшие обычно возрождались на другом отрезке Реки.
Еще один грааль, еще один ромейский городок. Его на-звали Фессалоники в честь второго города империи Алексея. Жители развели костер. Алексей видел пляшущих вокруг ог-ня мужчин и женщин. Музыка черепаховых лир и высокие голоса едва долетали до его ушей. Он улыбнулся. Уж лучше бы ему теперь плясать у костра, чем плыть по Реке во мраке.
Посреди следующего отрезка в полной темнотище еще один каркун, фыркая, подплыл к Алексею, надеясь, вне со-мнений, что это мертвая туша. Басилевс ударил рыбу кула-ком. Она ущипнула его за ногу, прежде чем бежать. Он на-деялся, что нога не закровоточила. Кровь в воде привлекла бы Рыбу-Дракона куда вернее, чем что-либо еще.
Последним городом ромеев перед границей с борну была Никея. На границе полыхало несколько ярких костров: подразделение ромеев несло дозор, следя за неверными. Менее чем в полутора сотнях шагов стоял пограничный дозор чер-ных, равный по численности дозору Алексея. Борну скакали вокруг костров под бой барабанов из бамбука с покрытиями из шкур красной рыбы. Они потрясали копьями с кремневы-ми наконечникам и выкрикивали угрозы ромеям через гра-ницу. Большинство ромеев и, пожалуй, к счастью, их не по-нимало.
Алексей поглядел вперед. И очень скоро заметил на Реке факелы. Борну, как он узнал после самого своего воскресения, происходили из пустынных областей Африки; они были непривычны к воде. Но они также не отличались глупостью и понимали, что если Новый Константинополь пожелает сне-стись с Шайтауном, Река - естественный путь для послан-цев.
Басилевс нырнул и поплыл дальше под водой. Он попы-тался убраться как можно дальше под тисовый ствол. Лишь верхушка полого бамбука выдавалась над поверхностью воды. Другой конец путник держал во рту. И дышал через бамбук, глубоко, медленно и размеренно. Трактат по военно-му делу, созданный за сотни лет до его эпохи, который он однажды прочел, сообщал, как славяне использовали этот прием, чтобы их не заметили ромеи. А теперь, как ему поду-малось, басилевс ромеев оборачивает его против варваров. Глаза он оставил открытыми, хотя вода вокруг была черной, как тушь. Затем сквозь непрестанно колеблющееся зеркало поверхности он увидел полыханье факелов. Он знал, что борну с факелами пристально вглядываются в Реку. И если приметят его бледную кожу, несмотря на темные ткани, в ко-торые он завернулся, если, волей недоброго случая, они раз-глядят конец его дыхательной трубки и поймут, что это... Если случится одно или другое, басилевсом станет Исаак. Алексей только надеялся, что борну, в конечном счете убьют его, а не станут пытать почти до смерти, чтобы потом дать оклематься, и опять все сначала.
Свет факелов потускнел и пропал, по мере того, как де-рево плыло все дальше. Алексей испустил вздох облегчения через свой полый бамбук. Еще некоторое время он оставался под водой, дабы всплеск при выходе на поверхность не вы-дал его врагам. Но довольно скоро потребовалось выставить голову. Нужно было наблюдать за землями, мимо которых текла Река, чтобы знать, когда он минует владения борну и попадет в область Шайтауна. Следовало также высматривать на Реке плоты и лодки. Он не удовольствовался одной це-пью дозоров, будь он Муса ар-Рахман, а он не смел предпо-ложить, будто султан менее осторожен, нежели он сам.
Разумеется, ему понадобилось погрузиться и дышать че-рез трубочку еще два раза. Но люди борну, очевидно, не на-шли ничего подозрительного в дереве, плывущем вниз по те-чению после бури. Хотя, казалось, один из их факелов реял прямо над его головой, они ни разу не пошарили в воде копьями.
После третьего ряда плотов на Реке не оказалось ника-ких сторожевых мусульманских постов. Алексей проплывал мимо одного их поселения за другим. Он устал и начал за-мерзать оттого, что так долго находится в воде, но охотно выносил и усталость, и холод ради выигрыша, который мог-ло ему дать путешествие.
Борну, как ему представилось, укрепили свою границу с Шайтауном еще основательней, чем границу с Новым Константинополем. Палисад из бамбука и дерева бежал от Реки к непроходимым горам, ограничивавшим с суши каждую об-ласть.
Вскоре после того, как Алексей миновал палисад, он оторвался от тиса и стал грести к берегу. Бамбуковую трубочку он сохранил: кто мог бы предвидеть, когда она опять ему пригодится.
Он с всплеском выбрался на берег. Часовые Шайтауна были бдительны: едва он успел вылезти из воды, как кто-то окликнул его:
- Эй! Кто ты и какого дьявола тут делаешь? Это он разобрать сумел, хотя очень мало понимал на их языке. Жители владений Мэра называли свой язык англий-ским, но он едва ли напоминал язык, которому император научился у англов и саксов из своей Варяжской Гвардии - тех, что покинули Англию после того, как ее прибрал к ру-кам Вильгельм Завоеватель. Алексей, которому довелось иметь дело с Робером Гискаром и его сыном Богемуном, то-же не жаловал норманнов.
Он ответил на диалекте послерожденных англов, как можно старательнее:
- Я Алексей Комин, басилевс Нового Константинополя. Я хочу видеть вашего Мэра.
- Что такое? - Последовало резкое восклицание; ниче-го для Алексея не значащее. - Проклятие! Возможно, это ты и есть. - И часовой закричал громче. - Эй, Фред, Лу, сюда! И пусть один встанет здесь вместо меня, ладно? Этот тип говорит, что он Алексей с верховьев, и что он хочет ви-деть мэра Далея. Мне надо отвести его к Йвочести.
Подошел то ли Фред, то ли Лу. Кто бы он ни был, он нес факел.
- Ага, это Алексей, порядок... Я его уже однажды ви-дел. Лады, Пит, ты его обнаружил, тебе его, стало быть, и вести. Будет проситься к нам, это наверняка.
Алексей уловил смысл сказанного только отчасти, но по-нял, что Пит препроводит его к мэру. И пошел в ногу с шайтаунским часовым. Всю дорогу до обиталища мэра Далея Пит забрасывал его вопросами. Почему ему нужно видеть мэра? Имеет это отношение к борну? Если нет, то о чем пойдет речь? Алексей счел бы такое любопытство несносным в одной из своих подданных. Но обитатели Шайтауна слыли равно привыкшими вольно говорить со своими вышестоящими и любителями до невозможности совать повсюду нос. Алексей нашел благоразумным прикинуться, будто владеет английским хуже, чем на самом деле.
Мэр обитал во дворце недурных размеров. Алексей счел явной причудой такое изобилие окон, выходящих на улицу. В Новом Константинополе, как и в утраченной имперской столице, принято было строить дома с окнами, выходящими во внутренний двор. Но дворец окружало достаточно стра-жей, чтобы воровство было легким делом.
Пит переговорил с часовым у дверей, слишком быстро, чтобы Алексей что-то понял. Затем обернулся и сказал:
- Ты не прочь подождать, пока встанет солнышко? Не стоит будить Йвочесть среди ночи.
Алексей поразмыслил и решил закатить скандал. Он вы-ругался по-гречески, а затем завопил по-английски во всю глотку:
- Я басилевс, чтоб вам провалиться! Вы заставляете ме-ня ждать, как будто я торговец рыбой! - Если мэр до сих пор спал, то теперь уж точно проснулся...
Выслушав еще кое-что в том же роде, часовой ушел внутрь. Мэр Далей появился несколько минут спустя в со-провождении худого рыжеволосого мужчины с костяным крестом на кожаном ремешке вокруг шеи. Далей прогремел что-то на своем искореженном английском. Худой мужчина сказал на латыни, которую Алексей понимал:
- Я отец Бойл, переводчик Йвочести. Он спрашивает, что это за дело такое, которое не может подождать до утра.
- Я настолько же правитель, насколько и он, и я здесь, - ответил Алексей. - Так и скажи ему. "К тому же он выскочка, а я басилевс ромеев", - подумал он, но вслух не произнес. Далей заговорил снова:
- Отлично. Давайте приступим к делу.
Алексей махнул рукой на священника-переводчика: это он и сам понял. Он изучал Йвочесть. Как и любой другой житель Мира Реки, мэр Ричард Дж.Далей был физически совершенен и в расцвете молодости. Это не прибавляло ему красоты; он смахивал на борца-профессионала. Но глаза... Может, с ними сыграл шутку свет факелов, но Алексей так не думал. В этих холодных серых глазах содержалось нечто большее, чем юношеский опыт. Алексей поспорил бы, что Йвочесть прожил долгую жизнь и совершил немало тайного и хитрого. Исаак утверждал, что у самого у него такой взгляд, неудивительно, что басилевс узнал его.
Вслух он произнес:
- Мы скоро собираемся сражаться с борну. Мы хотим, чтобы вы к нам примкнули. Вместе мы сможем сокрушить черных неверных, завладеть их граалями и умножить богат-ства равно Шайтауна и Нового Константинополя. Это доста-точно заманчиво звучит, чтобы так рано вызвать тебя из по-стели, мэр?
Далей не говорил на латыни, ему пришлось подождать, пока отец Бойл не переведет. Даже после того, как священ-ник умолк, лицо мэра не переменилось. "Да, хорош", - подумал Алексей с невольным восхищением. Далей ответил:
- Может быть. Смотря, когда вы начнете войну, и что она даст нам. У меня нет лишних людей, чтобы бросать ко-го-то в Экспресс Самоубийств.
Эта Via Suicida странно прозвучала на латыни, но Алек-сей понял: Далей не хочет, чтобы верные ему люди погибли и воскресли далеко-далеко ниже по Реке. Алексей тоже не хотел терять своих сподвижников. Он сказал:
- Вот почему я предлагаю союз. Вместе мы возьмем в клещи и превзойдем численно людей борну. Наши потери будут невелики.
- Да, это может удаться, - согласился Далей. - Я то-же не против увидеть, как наши ленивые черные соседи ра-ботают на живых, а не лежат на траве, опустошив свои граа-ли, словно они в раю благосостояния. Да. Это заманчиво. Говори дальше.
Даже после того, как священник перевел до конца, Алек-сей не все понял. Особенно сбил его с толку "рай благосос-тояния". Похоже было также, что мэр Далей презирает лю-дей борну только за то, что они черные. Это смутило Алек-сея. Не их вина, что у них черная кожа. Но они, наделенные свободной волей, выбрали ложную веру - Ислам - и одна-жды (он продолжал верить в это, несмотря на воскрешение в Мире Реки) поплатятся муками Ада за свою ошибку. Одна-ко, разница во взглядах с мэром ничего не значила. Он ска-зал:
- Итак, мы союзники? Не назначить ли нам день, когда решится судьба черных неверных? - Если Йвочесть не лю-бит борну из-за цвета, кожи, Алексей напомнит ему об этом.
- Не все так просто, - ответил мэр Далей. - Хорошо одно: черные не позволяют нам столкнуться друг с другом. Когда мы станем соседями, нам придется постоянно следить друг за дружкой. Муса немало докучает мне, особенно, ко-гда его жеребцы являются и крадут белых женщин, и весьма часто - но это просто докука, если ты все правильно пони-маешь. А стать соседями для нас может оказаться откровен-но опасно.
Алексей воззрился на Йвочесть с внезапным уважением. Если мэр понимает подобные вещи, он действительно не-глуп. Подумав немного, Алексей предложил:
- Давай тогда согласимся с тобой заранее, кто из нас станет распоряжаться каким грейлстоуном борну. Споры, разрешенные до времени, не перерастают позднее в тяжелые ссоры.
Но мэр Далей покачал головой.
- Этого недостаточно. Я слыхал, что ты большой про-ныра, и теперь я это вижу. Так что рано или поздно Шайтаун и Новый Константинополь станут воевать. Мы оба не против отхватить как можно больше, такова наша природа. Я прав или нет?
- Думаю, ты прав, - признал Алексей. Он именно так понимал положение, но намеревался помалкивать. Повадка Йвочести была иной, прямой до грубости. Басилевс спросил:
- Как ты полагаешь выйти из затруднений?
- А вот как, - ответил Далей. - Большая война равно нанесла бы ущерб твоей стране и моей, и, кто бы ни победил, он бы вышел из драки настолько помятым, что не устоял бы перед кем угодно достаточно сильным, кто явился бы сверху по Реке. Так что давай договоримся: мы вместе идем против борну, заметано. Но при этом я буду называть тебя вице-мэ-ром Шайтауна, а ты меня... как бишь там у вас кличут шиш-ку номер два?
- Кесарь, - подсказал Алексей.
- Отлично. Тогда так ты и станешь меня называть. По-нял, к чему я клоню?
- Понятно, - медленно проговорил Алексей. Если он примет условия мэра Далея, тот из них, кто убьет другого, будет править и Новым Константинополем, и Шайтауном. Отныне жизнь станет неспокойной для двух властителей, но их сподвижники окажутся вне опасности. Алексей добавил:
ѕ Но, видишь ли, у меня уже есть кесарь. Он...
- У меня тоже есть вице-мэр, - прервал его Далей. - Невелика важность. Существенней другое. Надо это сделать, если Шайтаун и Новый Константинополь окажутся друг с дружкой по соседству. Я прав или нет?
Алексей собирался сказать, что его кесарь - его родной брат, единственный из людей, каких он когда-либо знал, на которого он может полностью положиться. И последнее, че-го он желал бы - это заменить Исаака кем-то, кто далеко не прочь его убить. Но Далей недвусмысленно дал понять, что Шайтаун не поможет против борну, если будет отвергнуто его условие. А если Новый Константинополь схлестнется с борну один, то, даже победив, он окажется уязвим для напа-дения тех, кто ниже по Реке. Лучше поставить под удар себя самого, чем свою империю, решил он.
- Сделаем по-твоему, - ответил он мэру. - Как только борну окажется разгромлен, ты станешь называть меня ви-це-мэром, а я назначу тебя кесарем. ѕ "И поглядим, что случится потом", - добавил он про себя. Далей протянул руку. Алексей взял ее. Пожатие руки мэра было скорым, твердым и бесстрастным, точно рычаги и приводы, которые поднимали императорский трон в Константинополе высоко в воздух, дабы поразить посланцев варваров. Далей, что скверно, не действовал как варвар, он не показывал на лице, что он думает. Алексей напомнил себе, что у послерожденных было несколько сотен лет после его времени, чтобы нау-читься хитрости. Он надеялся, что получил в этом достаточ-ный опыт за свою долгую жизнь.
Как только мэр получил, чего хотел, он спешно стал крайне деловитым.
- Давай-ка все обсудим, ѕ сказал он. ѕ Если мы что-то затеваем, надо все провернуть как следует. Думаю, мы спра-вимся, но нужно все заранее подготовить...
Взошло солнце, а Далей и Алексей все еще сговарива-лись. Только гул грейлстоунов побудил басилевса заметить, что теперь им не нужны факелы. Один из подручных Далея принес им завтрак: яичницу с беконом, поджаренный хлеб с фруктовым, слаще меда, джемом и горячее горькое питье, называемое кофе. Алексей не увлекался кофе, но выпил ради вежливости. После того, как он осушил свою чашку, он почувствовал себя гораздо бодрее, чем мог бы после долгой бессонной ночи.
Звание мэра Далея было отнюдь не воинским, но он весь-ма здраво смотрел на стратегию. Если все пойдет, как они с Алексеем наметили (что редко случается на войне), борну окажутся размолото их силами, точно зернышко верхним и нижним жерновами. А план Далея касательно возвращения Алексея в Новый Константинополь был сама простота:
- Мы отправим тебя как матроса, на одной из наших ло-док и скажем черным парням, что они тут же нарвутся на войну, если попытаются обыскивать что-нибудь, что от нас плывет. Как ты думаешь, годится?
- Превосходно, клянусь Богоматерью, - сказал Алексей. К его удивлению, Йвочесть нравился ему все ощутимей. Если бы только можно было достаточно доверять этому послерожденному, чтобы без опаски отвернуться на миг, из не-го вышел бы славный кесарь. По всему выходило, что он мог бы стать нешуточным врагом, если не дать ему поступать по-своему. Алексей улыбнулся. Конечно, он намерен сдер-жать свое обещание Далею...